В Высоком суде Ирландии продолжается суд между акционерами двух компаний российского происхождения – «Тольяттиазота» (ТоАз) и Уралхима».
Корни противостояния уходят в далекий 1994 год. Тогда компания Eurotoaz Hungary (Венгрия) приобрела 8,8% ТоАза. Однако иностранные инвестиции не всегда идут впрок: через год венгерскую фирму ликвидировали, а в Тольятти сообщить об этом «забыли». Впоследствии некий Евгений Седыкин, которому принадлежат 0,00019% акций ТоаЗа, на суде в России представил документы якобы 1995 года, содержавшие просьбу и положительное решение о внесении в список акционеров компании Eurotoaz Limited, купившей у венгров их долю в «Тольяттиазоте». Присоединившиеся к ирландскому иску акционеры считают данные бумаги подложными.
Седыкин вообще оказался очень энергичным персонажем: в 2017 году он получил в России четыре года условно за то, что двумя годами ранее организовал нелегитимное собрание акционеров (в том числе мнимых) «Тольяттиазота» и избрал самого себя председателем совета директоров, напоминает «Чепецк-ньюс».
Суть же ирландского суда состоит в том, что владельцы примерно 70% акций «Тольяттиазота» – все они являются офшорными компаниями, как это и принято в российском бизнесе, – обвинили компанию «Уралхим» и 11 человек (главным образом ее руководителей, включая генерального директора Дмитрия Коняева и владельца Дмитрия Мазепина) в попытках выкупить акции ТоАза по цене намного ниже рыночной. Действия ответчиков, по мнению истцов, снизили стоимость акций «Тольяттиазота» и сумму соответствующих дивидендов, а значит, этот ущерб необходимо компенсировать. Цена вопроса – около 2 млрд долларов.
Российский «Тольяттиазот» через указанные офшоры фактически принадлежит семейству Махлаев, главным в котором считается проживающий в США Владимир Махлай, но немалую роль играет и его сын Сергей. Сергея, сбежавшего из России после предъявления обвинений в 2012 году и заочно арестованного, кстати, российские СМИ называли одним из спонсоров киевского Майдана.
Что до «Уралхима», то он во второй половине нулевых приобрел у «Реновы» 10% «Тольяттиазота» и сильную головную боль. Руководители ТоАза не собирались предоставлять новому акционеру отчетность и выплачивать дивиденды – что, собственно, и привело к поданному в России иску против руководства ОАО «Тольяттиазот» и бегству Махлаев. Однако, потеряв возможность вернуться в Россию, Махлаи продолжают управлять крупной российской компанией и даже подавать иски против ее акционеров.
Истцы утверждают, что на них давит как раз зарегистрированная в Ирландии компания Eurotoaz Limited, генеральный директор которой Андрей Бабичев якобы аффилирован с владельцем «Уралхима» Мазепиным. Бабичев отрицает, что Eurotoaz Limited и он лично имеют какое-то отношение к «Уралхиму», а 8,8% акций «Тольяттиазота» получены компанией совершенно законно от ныне покойной Eurotoaz Hungary. Суд, впрочем, отклонил ходатайство ирландского бизнесмена об исключении его из числа ответчиков.
В рамках борьбы вокруг ПАО «ТольяттиАзот» вообще происходят интересные дела. Так, директор компании по финансам и экономике Евгений Королев недавно покинул Россию, опасаясь судебного преследования, а его преемник Николай Неплюев был задержан с 10 граммами кокаина, причем экспертиза доказала факт употребления этого вещества высокопоставленным менеджером, сообщает «Роспрес».
Но как именно миноритарные акционеры могут выкупить акции по демпинговой цене? Судя по материалам дела, в ход идут угрозы возбуждения уголовных дел, обращения в арбитражные суды, незаконные заочные аресты (фактически это жалоба в ирландский Высокий суд на российское правосудие), создание помех для работы руководства компании. Вслед за Абрамовичем и Березовским, оскандалившимся в лондонском суде толкованием терминов типа krysha, офшорные истцы со знанием дела описывают дублинским судьям, как именно происходят рейдерские атаки миноритарных акционеров в России.
По мнению экспертов, Верховный суд Ирландии не горит желанием выносить вердикт по тяжбе вокруг собственности, находящейся в далеком Тольятти. Поэтому скорого приговора ждать не стоит: даже рассмотрение дела в первой инстанции может продлиться несколько лет. А за это время высокие судящиеся стороны успеют причинить друг другу еще множество неприятностей.
