Драматический театр им. Станиславского открыл сезон спектаклем по пьесе братьев Пресняковых «Семь дней до потопа». Нового Всемирного потопа, как и нового слова в театральном искусстве, не получилось.
Монолог капитана милиции
В начале 2000-х молодые филологи из Екатеринбурга, основавшие в УрГУ театр им. Кристины Орбакайте, писавшие остроумные, едкие и часто не произносимые вслух тексты, стали фактическими родоначальниками отечественной новой драмы. В 2002-м спектакль по их пьесе «Терроризм» поставил в МХТ им. Чехова Кирилл Серебренников. Премьера совпала с трагедией на Дубровке, и с тех пор братьев окружает ореол мистики. А еще через пару лет в том же МХТ вышел спектакль по пьесе Пресняковых «Изображая жертву», в котором произносился самый длинный в истории русского театра (да, пожалуй, и в истории театра вообще) матерный монолог. Монолог капитана милиции, потрясенного тем, с какой легкостью молодое поколение рубит друг дружку в капусту, произносил артист Виталий Хаев (он же позднее повторил его в одноименном фильме Серебренникова) – и делал это так убедительно, что Олег Табаков разрешил оставить текст без купюр.
С тех пор Олег и Владимир Пресняковы перебрались с обочины в мейнстрим, став одной из экспортных статей российского театра: чуть ли не каждая их пьеса выходит в лондонском «Роял-Корт»; начали сотрудничать с кино – «Европа-Азия» Ивана Дыховичного и «День Д» Михаила Пореченкова сняты по их сценариям. Братья, однако, не стали переезжать из Екатеринбурга в Москву, предпочитая существовать между Лондоном, Штутгартом и Лиссабоном. Из Штутгарта два года назад и долетела новость о пьесе «Семь дней до потопа», в которой герой по имени Йон, купив пачку чипсов, выигрывает яхту, где должен собрать каждой твари по паре. Братья в то время были в Москве – ставили свою пьесу «Паб». В ней дьявол собирал в португальском пабе президента США и премьеров Британии и России, чтобы объявить им о конце света. Пресняковы тогда декларировали, что их режиссура сродни живописи Энди Уорхола, но спектакль смотрелся откровенным кичем, несмотря на звездный состав: Йозас Будрайтис, Регимантас Адомайтис и Людмила Гурченко (!) в роли дьявола. Уже тогда нарочито игривые, но напичканные философским подтекстом диалоги казались вымученными и пустыми, а фирменный черный юмор Пресняковых заметно поблек. То же самое можно повторить и о «Потопе».
Пока не начался дождь
«Я всегда всего добивался сам», -- настаивает лысый, потрепанный жизнью интеллигент Йон (Макс Шахет), отмахиваясь от продавца, впаривающего ему пачку чипсов Lays, в которой якобы лежит купон на яхту. «Как только вы ступите на борт, пойдет дождь. Спасетесь только вы. А когда вода спадет, начнется все заново», -- убеждает героя продавец. Тот покупает чипсы и приносит домой -- все последующие картины должны убедить его и зрителя в том, что мир несовершенен и требует полной «перезагрузки».
Пресняковы никогда не выводят в своих пьесах характеры, их персонажи – обобщенные схемы, ходячие символы, «имяреки». Это верно чувствовал Кирилл Серебренников -- в его спектаклях актеры заметно отстранялись от персонажей. В театре им. Станиславского «Семь дней до потопа» поставил Владимир Петров – крепкий режиссер и сторонник реалистического театра. У него артисты играют нарочито подробно и реалистично, пытаясь, видимо, сгустить эту реалистичность до скетча. Но вместо скетча выходит то затянувшийся «капустник», то детский утренник.
Полина Райкина в роли жены Йона изображает пустоголовую читательницу глянцевых журналов, призывно «посверкивающую» розовыми трусиками и кокетничающую с собственным пасынком. Но поскольку все остальные, и прежде всего сам Йон, существуют в менее гротесковой манере, шарж на «розовую» Барби смотрится наигрышем. Трудно сказать, что тут не сработало – драматургия или режиссура, однако даже такой трогательный эпизод, как совещание зверей в зоопарке (зоопарк закрывают из-за отсутствия средств, а его обитатели надеются, что Йон возьмет их в свое плавание), выглядит сценой из детской сказки. В следующих эпизодах участвуют полицейский и спецназовцы, наевшиеся листьев кокаина, старые артисты, накануне конца света репетирующие очередную пошлятину (первая жена Йона актриса), и говорящий шимпанзе Артур, изрыгающий банальности вроде «мерило всех истин – твоя душа». Ближе к финалу к Йону являются представители фирмы Lays, заявляют герою, что фирма на грани банкротства, и вместо яхты предлагают ему обычную моторную лодку и чипсы – пожизненно...
И от всего этого пошловатого театрального коктейля возникает стойкое ощущение, что не только Йон приговорен к пожизненным чипсам (фирме Lays cтоило бы оплатить Пресняковым столь мощную рекламную поддержку!), но и российский зритель -- к обилию такой вот псевдоновой драмы, представляющей смесь из актерских штампов, глубокомысленных банальностей и рекламной шелухи. Хотелось бы верить, что это не пожизненно.
