Это непривычный для нас вид театра, в котором острый социальный протест облечен в форму авангардного шоу: цирка, рок-концерта и видеоинсталляции. Фестиваль NET и Французский культурный центр показали в Москве спектакль Давида Бобе «Каннибалы».
Вы много и успешно работаете, у вас идеальный дом – даже лучше, чем в каталоге ИКЕА. Вы выбираете натуральную еду, безопасную машину и безопасный секс. Встречаясь с друзьями, разговариваете о кредитах и гаджетах. А между тем вам за тридцать, и вас потихоньку начинает подташнивать от жизни…
Близкая родственница «Каннибалов» -- «Оргия толерантности» Яна Фабра, пародия на общество потребления, показанная на фестивале NET минувшей осенью и вызвавшая в Москве настоящий скандал. Однако в спектакле Давида Бобе женщины не корчатся над продуктовой коляской, «рожая» банки и пакеты с провизией, там нет коллективной мастурбации и вообще ничего такого агрессивно-эпатажного. Очень простые, внятные тексты (их автор – Ронан Шено) произносятся по большей части спокойно. Однако никак нельзя сказать, что впечатление от «Каннибалов» слабее, чем от «Оргии толерантности».
Что смогу -- съем, остальное надкушу
«Еще пять лет назад я точно знала, что буду голосовать за левых. Что хочу жить в бедной комнате без сортира, но зато с великими идеями. А теперь эта романтика называется неустроенностью, и поэтому у меня дизайнерская квартира в центре Парижа, как у всех моих друзей. Как и они, я постоянно пожираю саму себя и всех вокруг» -- примерно такой текст произносит тридцатилетняя девушка в тертых джинсах, присев на диван, уютно освещенный торшером из ИКЕА. Вокруг нее – еще шестеро актеров, каждый из которых получит свое соло. Кто-то произнесет монолог, кто-то заменит слова искусными акробатическими трюками. Эти монологи – нечто вроде разговоров на поминках. Или следственного эксперимента.
Спектакль начинается с конца. На сцену, обставленную как гостиная в стиле хай-тек, где матовые дверцы шкафов в нужный момент превращаются в плазменные панели, выходят он и она. Она нежно прижимается к нему, он берет в руки канистру, обливает себя и ее бензином, чиркает зажигалкой – и сцена погружается в темноту. «Сейчас они появятся снова, -- объявляет кто-то из актеров после затемнения, -- чтобы вы узнали, почему они это сделали». Выйдя к микрофону, он жалуется на пустоту и бессмысленность жизни. Она предлагает ему разные лекарства – от совместной поездки к морю до какого-то новомодного геля. А рядом кто-то из друзей вспоминает о том, что вошло в моду в 80-е, когда они пошли в школу. Как они теряли работу, скучали на вечеринках и ни за что не хотели смотреть те фильмы, которые смотрят все. Как познакомились и обустроили уютный дом. Как постепенно поняли, что не хотят общаться с миром. Как раздобыли канистру и купили зажигалку… Параллельно, словно рэперский рефрен, кто-то говорит о том, что полицейские во Франции не должны походить на бандитов в форме. Что стыдно притеснять сексуальные меньшинства. Что вместо того, чтобы изобрести какой-нибудь новый, безвредный наркотик, позволяющий человеку стать суперумным и супердобрым, мы воруем и воюем за нефть…
Поцелуй нас, Спайдермен
Родившийся в 1978 году Давид Бобе в юности увлекался техномузыкой, устраивал перформансы и цирковые представления. Затем обратился к театру. В 1999 году он создал свою группу «Риктус», где занялся поисками нового сценического языка, который помог бы выразить в театре то, что испытывает сегодня его поколение: опустошение и депрессию от невозможности что-либо изменить в обществе. В этих поисках формы, соответствующей содержанию, Бобе невероятно преуспел. Его медлительный поначалу спектакль затягивает, как сеанс гипноза. «Ненавязчиво» – избитое слово, но именно так сделан спектакль, тщательно маскирующий свой общественный пафос и темперамент приглушенными тонами и медитативными трюками. Здесь есть только один монолог-крик, произносящийся с бешеной скоростью и напором. Он про то, как модно ездить в Канны, обжираться гусиной печенью и трахать начинающих актрис. И одна меланхоличная шутка: полноватая девушка (та самая, что признавалась зрителям в тоске по романтическим идеалам) влюбляется в извивающегося вокруг металлического шеста акробата. «Поцелуй меня, Спайдермен», -- умоляет она. В следующей сцене он и вправду является в образе Человека-паука. Свое самое важное признание, о том, как нестерпимо жить ради накопительства, девушка произносит под хохот зала.
«Мне тридцать три года. Ты знаешь, я недавно заглянул в книгу выдающихся людей России – нас там нет», -- кажется, так кричал в подобной ситуации чеховский герой. А герои «Соляриса» Тарковского (похоже, именно у него Бобе позаимствовал эту бесконечную светящуюся автотрассу, проецирующуюся на экраны) рассуждали о моральной ответственности человечества перед Вселенной. Сегодня подобные рассуждения выглядят наивной архаикой.
Обливая друг друга из канистры, герои «Каннибалов» мечтают своим поступком пошатнуть устоявшийся обывательский порядок. И это тоже весьма наивно. Но что же из этого? А вот что. Вся эта романтика, или, как говорит героиня спектакля Бобе, «жизнь с идеями», нынче не в моде. Однако появление «Каннибалов» (это, кстати, не самый жесткий спектакль Бобе, у него есть покруче, с прямой критикой Николя Саркози -- его не привезли по соображениям политкорректности) – ясный признак того, что тенденция меняется. И, возможно, завтра образцами для подражания окажутся не белые воротнички с их здоровым образом жизни и стерильными мозгами, а хиппи и богема. Героями фильмов станут не менеджеры, а нищие поэты и бунтари. И вы, наконец, перестанете стесняться своей подержанной машины, устаревшей модели мобильника. И рассказывать, что побывали на Гоа, вернувшись из Краснодарского края.
