Юбилейная экспозиция коллекции Московского музея современного искусства «От штудии к арт-объекту» -- смелая попытка разбить распространенный стереотип, что современное искусство понять невозможно, а можно либо принимать, либо нет.
Выставка, которая заняла весь второй этаж главного здания Московского музея современного искусства (то, что на Петровке, 25), обещает стать постоянной экспозицией, по крайней мере остаться в таком виде надолго. Организована она к конкретной дате: ровно десять лет назад при поддержке правительства Москвы открылся Музей современного искусства, основателем и директором которого стал Зураб Церетели. Знаменитая скульптура (работы Церетели), изображающая Юрия Лужкова в кепке, фартуке и с метлой, и по сей день стоит у входа в ММСИ. Но сейчас это художественное произведение больше не является символом музея. Изначально в основу собрания легли 2000 работ самого Церетели. Но за десятилетие коллекция существенно обогатилась и количественно, и качественно. На сегодняшний день здесь представлена, конечно, неполная картина современного искусства, но все ключевые имена и течения прошлого -- начала нынешнего века имеются.
Достойное собрание авангарда начала ХХ века, от Марка Шагала и Нико Пиросмани до Василия Кандинского. Довольно мощно представлены нонконформисты, от Ильи Кабакова до Комара и Меламида. И новое искусство не забыто. По крайней мере все имена, на которые должен откликаться образованный человек, здесь есть: Кулик, Дубосарский с Виноградовым, «Синие носы» или AES -- все есть, пожалуйста…
Осмысление действительности
Ценность выставки «От штудии -- к арт-объекту» -- в нетривиальном кураторском решении. Современное искусство представлено здесь не по жанрам, не по течениям и не по времени, а по сложно объяснимой вербально, но визуально оказавшейся вполне логичной и наглядной «штудийности». Под «штудией», или «этюдом», в данном случае следует понимать художественные способы осмысления действительности, будь то «физически существующий предмет или некий умозрительный образ». Мы как будто попадаем в художественное училище и ходим по разным кабинетам, студиям и лабораториям, проходя разные этапы изучения живописи: вот здесь пишем натуру, здесь работаем с геометрией формы, здесь -- с возможностями цвета. «В нашей выставке есть образовательный момент: дать возможность зрителю, который, может быть, совсем не разбирается в современном искусстве, какую-то точку отсчета. Далеко не единственный, но один из возможных углов зрения», -- объясняет куратор Анна Арутюнян.
Экспозиция делится на три больших блока. И начинается с «Канона» -- с учебных, студийных этюдов и академических полотен, одолженных в методическом фонде Суриковского художественного института и Российской академии художеств. Блок «Натура» заканчивается коридором, увешанными изречениями художников. Каждый может оторвать себе понравившееся и двинуться в блок «Метаморфозы», уже вооружившись тайным знанием. Ну например: «Искусство не изображает видимое, но делает видимым. Пауль Клее».
Искусство парадоксов
По-своему авантюрным это интеллектуальное путешествие от старорежимных «штудий» к продвинутым «арт-объектам» сделало то, что по идее должно было бы мешать, -- причудливое архитектурное устройство музея. Ведь главный из парадоксов, на которых и строится идея этой экспозиции, в том, что церетелиевский Музей современного искусства находится в старинном особняке. Для решения этого противоречивого пространства был приглашен самый модный нынче выставочный архитектор Борис Бернаскони.
Он придумал решительный ход -- оставить все так, как есть. Никакого дизайна, все стены -- в белый цвет, и только строгие таблички (если угодно, тэги) указывают, что вы находитесь в нужном кабинете: «Натюрморт», «Пейзаж», «Ню» или «Мастерская». В следующем блоке будут «Гиперреальность», «Геометрия формы», «Механизмы движения», «Репетиция», «Классика!» или «Упражнения языка».
Ну а дальше -- на все воля зрителя. Собранные таким причудливым способом работы можно изучать в исторической перспективе. Так, например, натюрморт с селедкой Михаила Ларионова, сделанный в 1920-х годах, превратился в 2000-м в инсталляцию Бориса Мессерера «Реквием по Веничке Ерофееву». А обнаженная купальщица Андрея Гончарова -- в скульптуру «Девушка с кастрюлей» Айдына Зейналова или фото «Девушка с сигаретой» Татьяны Либерман.
Можно отслеживать исключительно формальные отличия. Как, скажем, пейзаж может быть нарисован одним только цветом (в абстрактных работах Александра Ситникова). А может, наоборот, цвета лишиться, как на картине Павла Пепперштейна. И что есть общего между автопортретом Константина Зефирова, выполненным в 1910-х годах «под Ван Гога», и корчащимися в картонной коробке «Синими носами» (из цикла «Маленькие человечки»)? Или Мамышевым-Монро в образе Марфушеньки из сказки «Морозко»?
В каждом разделе зритель волен играть в заданную игру или придумывать свою. Можно в принципе просто смотреть на картины художников, многие из которых стали уже классиками, -- Кабакова, Гороховского, Файбисовича, Виноградова и Дубосарского, Малевича или Макаревича, Звездочетова или Батынкова и многих других. Кстати, некоторые работы выставляются здесь впервые.
Заканчивается экспозиция «Темной комнатой». Здесь висят мраморные таблички с латинскими изречениями (инсталляция Виталия Пушницкого). Центральная гласит: «Omanis ars naturae imitation est», то есть «Всякое искусство есть подражание природе». А вот как эта природа менялась, вам и попытались показать.
