В книжных новинках: экспериментальная, 30-летней выдержки, проза от Иэна Макьюэна, писательский терроризм в романе Пола Остера и жизнь Зельды Фицджеральд под французским углом зрения.
Иэн Макьюэн. Первая любовь, последнее помазание
Перевод с английского Василия Арканова. М.: Эксмо, 2009.
В последнем романе «На берегу» Иэн Макьюэн сворачивает всю жизнь героя до размеров одного эпизода. Признанный автор с легкостью разыгрывает лаконичную сюжетную партию: герои расплачиваются за то, что когда-то недопоняли друг друга. Досадность ошибки давит не меньше могильной плиты, но вот как раз никаких обычных для Макьюэна завораживающих убийств и жестокостей в романе нет. Теперь издатели решили напомнить о первой книге Макьюэна «Первая любовь, последнее помазание». На этот раз перед нами не один из самых известных английских писателей, а 27-летний дебютант, успевший, правда, поучиться у Малькольма Брэдбери и Энгуса Уилсона.
В первом же рассказе сборника фигурируют доставшийся герою в наследство 200-летний пенис в формалине, а также забытый конспект научного открытия, позволяющего отправлять людей в небытие. Герой рассказа жертвует реликвией, но зато с удовольствием ставит опыт по исчезновению на собственной жене. Уже солидно для дебютанта, но и дальше Макьюэн продолжает настойчиво демонстрировать черные бездны своей фантазии. Невольное убийство, вожделение, неограниченная власть -- таково краткое содержание этой ювенильной прозы: «Свой первый в жизни труп я увидел в четверг». Писатель заворожен всеми запретными мыслями, что первыми стучатся в подсознание юных людей. Все эти сомнения и томления он с истинно британской невозмутимостью разглядывает, словно антикварные вещички, которые, кстати, нередко фигурируют в сборнике. Не в последнюю очередь благодаря хорошему переводу давние рассказы оказались, как тот самый заформалиненный пенис, «в состоянии изумительной сохранности».
Пол Остер. Левиафан
Перевод с английского Сергея Таска. М.: Эксмо, 2009.
Пол Остер в романе «Левиафан» сравнивает действенность художественного слова и политического жеста. Герой романа -- писатель, который вот-вот забросит свою спокойную литературную жизнь и пойдет «в народ». Вместо того чтобы исписывать сотни страниц, он ограничится небольшими записками и будет ездить по Америке, чтобы подкладывать небольшие бомбы под модели статуи Свободы. Впрочем, рассуждения Пола Остера не слишком политизированы и скорее абстрактны. Мы можем лишь примерно представить, насколько талантливыми были произведения героя и насколько убедительной стала его затея с покушением на американскую святыню. Действительно, на литературное выступления героя никто не приходит, но и момент его политической славы остается за границей повествования. Кажется, и самого автора эти вопросы волновали не слишком серьезно, недаром он вывел в романе еще одного сочинителя, симпатичного конформиста, и как раз о нем рассказал гораздо подробнее. Роман был написан в начале 1990-х, до 11 сентября, когда можно было, слегка ломаясь и иронизируя, примерять положительному герою маску террориста. К тому же «Левиафан» стал ответом на другой давний роман, «Мао II» Дона Делилло, -- сейчас все эти давние споры смотрятся анахронизмом. Впрочем, это отнюдь не означает, что в разговоре о цене писательского слова поставлена точка.
Гораздо живее Пол Остер описывает личную жизнь персонажей. Будущий террорист и вечный конформист то и дело оказываются соперниками в любви. Жена одного из них становится любовницей другого. Надо сказать, что и дом в Вермонте, символ писательского отшельничества, герои-двойники тоже посещают по очереди. Количество женщин в романе угрожающе растет, и в конце концов становится понятно, что герой сбежал не только от литературного «бездействия».
Жиль Леруа. Alabama Song
Перевод с французского М. Петрова. СПб.: Амфора, 2009.
Ни роман Зельды Фицджеральд, ни документальные работы о ней пока не переведены на русский. Но вот стоило автору книги «Alabama Song» Жилю Леруа получить Гонкуровскую премию, и мы получаем творческую реконструкцию жизни Зельды, супруги классика американской литературы. Жиля Леруа уже издавали в России, однако его роман «Русский любовник», в котором рассказывается об отношениях француза и молодого ленинградца по имени Володя, остался незамеченным широкой публикой.
В «Alabama Song» Зельда рассказывает о себе врачу клиники, в которой провела последние годы. В послесловии автор признается, что хоть и пользовался различными источниками, но его роман никак нельзя считать документальным. Здесь многое вымысел, включая «воспроизведенные» письма героев и драматическую историю о не рожденном внебрачном ребенке Зельды.
Для начала Жиль Леруа старается хоть немного офранцузить своих американских подопечных. На первых страницах он отмечает, что Фицджеральд знал французский, а потом настаивает на том, что юная Зельда перед тем, как пуститься в свои богемные приключения, начиталась именно «французских аморальных романов». Затем появляется французский летчик Эдуар Жозан, по версии Леруа это и была истинная любовь Зельды. После таких приготовлений писатель уже может перевоплотиться в свою героиню и, лишь иногда отвлекаясь на рискованные сцены плотской любви между Фицджеральдом и Хемингуэем, -- без конца повторять восклицания: «Я дочь судьи, внучка сенатора и губернатора: я курю, пью, танцую и якшаюсь с тем, с кем захочу», «Я танцевала на всех столах во всех клубах Манхэттена, мои платья заканчивались слишком высоко, я напивалась до такой степени, что падала в канавы». Именно монологи выдвинувшейся на первый план «жены художника» особенно пришлись по вкусу французской публике. Актриса Фанни Ардан даже читала фрагменты из «Alabama Song» со сцены. Однако российской публике стоило бы получить и документальные книги о Зельде, а также перевод ее единственного романа. Хотя бы для полноты картины.
