В прокат выходит «Тайна Чингис Хаана», второй за последнее время байопик великого полководца и первый крупный проект в истории якутской киноиндустрии. Вышел он, как нередко бывает, комом.
Тон картине задает уже пролог, сколь суровый, столь же и загадочный, в котором юную красавицу Ожулун как бы перераспределяют между собой молодые ханы Чилэди и Есугей. Правда, казалось бы, на стороне первого, поскольку тот приходится женщине вполне официальным женихом. Однако Есугей проявляет смекалку. Подняв глаза к небу, он первым заметил удачно приключившееся солнечное затмение, которое тут же толкует как безусловный знак в свою пользу. Чилэди не находит, чем крыть такую наглость. А Ожулун с подозрительной покорностью констатирует: «Небо все видит. Не нужно крови». После чего бросает в опять-таки уместно приключившийся ледоход ценную шапку и дает увлечь себя на веревке в шатер.
Строй Темучинов
Темучин в кадре растет и мужает не по дням, а по экранным минутам, как бы в конспективном порядке. Вот чрезвычайно упитанный длинноволосый мальчик падает в прорубь. А в следующей сцене голый по пояс стройный юноша, Темучин № 2, уже скачет по полю, обнявшись с лучшим другом и названным братом Джамухой, и, что призвано сигнализировать о беззаботности юности, кричит «Ого-го-го-го!» А вот очередной Темучин, бородатый мужчина за тридцать, лежит под дождем носом в землю, и призрак отца Есугея, к этому моменту уже покойного, взывает к нему: «Сынок, пора идти на свою землю».
Объяснений такому количеству разнообразных Темучинов, скоропостижно сменяющих друг друга, может быть несколько. В фильме оказались задействованы порядка 15 артистов, ранее сыгравших Чингисхана на сцене. И режиссер Андрей Борисов, очень хороший, судя по всему, человек и вообще министр культуры Якутии, не желая никого обидеть, постарался задействовать их всех (на главную роль был приглашен артист из Тывы Эдуард Ондар). Не исключено также, что Борисов не стал особенно расписывать юность героя, поскольку она была довольно досконально представлена в недавнем «Монголе» Сергея Бодрова. По той же, очевидно, причине сведена к минимуму и любовная линия биографии героя, опять-таки раскрытая Бодровым.
Нюансы отношения Темучина-Чингисхана к женщинам характеризуют две сцены. В единственном эротическом эпизоде, при съемках которого чуткий оператор в традициях женских мелодрам 80-х умудряется соблюсти и наготу, и целомудренность, герой приобнимает свою возлюбленную Борте. А в другом -- неэтично не позволяет покончить с собой мечтающей о смерти вдове хана-оппонента. Причем делает это не из соображений милосердия, а с целью поизмываться. Под дружный воинский гогот Чингисхан объявляет, что так просто вдова не отмучается, поскольку пойдет к нему в жены (Борте к этому моменту девается непонятно куда).
Небо знает
Все остальное время главный герой выясняет отношения с мужчинами -- как правило, свирепые и чрезвычайно запутанные. Уследить за логикой происходящего в «Тайне Чингис Хаана» малознакомому с контекстом европейскому зрителю крайне сложно. Не оказываются подспорьем ни многословные маловнятные диалоги («приспешнику найманов чурханом быть не дано»), ни удобная привычка героев мотивировать свое не всегда адекватное поведение знаками или пожеланиями неба. Присказка «небо знает» звучит неоднократно и подразумевает то железную уверенность в правильности выбранного решения, то, напротив, полную неопределенность -- в качестве эквивалента русскому «хрен знает». Более или менее понятно только, что свой путь к славе мирового масштаба Чингисхан начал с информационного повода в виде лошади, украденной одним безобидным дурачком из табуна его брата.
Все отдать якутам
Создатели склонны позиционировать картину как призыв к культурному единению наций (что, подчиняя себе соседские племена, на свой манер практиковал и Чингисхан). По этому поводу в картине, помимо представителей северных народностей, заняты американские, японские, монгольские, китайские и русские (эпизодический Олег Тактаров) артисты. Однако лоскуты различных национальных особенностей сшиваются в единое сюжетное одеяло с большим напрягом самыми белыми и суровыми нитками. В одном сценарном котелке варятся китайцы со своим кунг-фу, японцы с самурайскими мечами и даже совсем уж необъяснимый католический монах, мешающийся под копытами коней борджигинов и найманов со смиренной христианской проповедью.
Однако перед нами в первую очередь исконно якутский кинопроект, снятый с участием живописной якутской природы и финансовых ресурсов якутских алмазопромышленников. Это объясняет некоторую кособокость «Тайны Чингис Хаана» (якутскую киноиндустрию следует отнести к разряду, что называется, развивающихся), но не дает ответа, зачем фильм, собственно, понадобился якутам. Тем более что его художественная ценность в мировом масштабе совсем не очевидна. Некоторую интригу несло в себе название -- экранный Чингисхан мог бы, например, сказать: «А после моей смерти все завоеванные земли прошу отдать якутам». Но на поверку заявленная тайна оказывается совершенно не тайной и историю с ног на голову не ставит. Когда изнемогший от битв герой задает прямой вопрос: «В чем моя тайна?», ему отвечают: «Ты изменишь мир, но будет много крови». Возможно, более подробно взаимосвязь якутов и Чингисхана обозначена в режиссерской версии картины (по словам Борисова, отснято 10 часов, и он готов показать их все), но не факт, что мы ее когда-либо увидим.
