Аналитик Анатолий Несмиян прокомментировал жесткую реакцию властей Петербурга на движение рестораторов.
По его мнению, свирепая реакция с рейдами ОМОНа и избиениями посетителей на «робкое и травоядное» движение рациональна. Она свидетельствует о страхе властей перед любой попыткой самоорганизации населения, полагает автор.
По его словам, власти понимают опасность самоорганизации народа. С ее помощью люди поймут, что могут самостоятельно решать многие проблемы. В этом власти могут увидеть признаки государственного преступления. По этой причине они относятся к народу, как к «большому ИГИЛ (запрещена в РФ)», подчеркнул эксперт. Он напомнил слова президента Владимира Путина о том, что с террористами переговоров не ведут, их уничтожают.
Несмиян считает, что террор в этой ситуации не поможет, потому что в России существует уникальный механизм ответа на различные бедствия (природные и созданные человеком). Механизм, формировавшийся столетиями, вырос на смеси исторических, климатических и географических условий, в которых живет народ. В таких условиях противостоять бедствиям можно только сообща. Источником развития в первую очередь является объединение, во вторую — конкуренция, пояснил автор.
По его мысли, народ все больше видит во власти бедствие. Несмотря на пропаганду, люди все отчетливее воспринимают власть как глубоко враждебную себе. Соответственно, может включиться механизм противодействия и самоспасения. Для населения «власть уголовников» не отличается от нашествия врагов или голода, добавил публицист.
Он считает самоорганизацию народа неизбежной реакцией на террор, развязанный режимом против населения. Чем сильнее будет становиться террор, тем чаще будут формироваться объединения. В них будут приходить люди, которые еще недавно были очень далеки от политики. Например, рестораторы.
Насмиян видит выход из этой ситуации в диалоге: власть должна разговаривать с народом и учитывать его интересы. Однако такой подход потребует от режима серьезной модификации. Для решения проблем страны должна прийти другая власть, заключил он.
